Информационное моделирование — это процесс. По крайней мере, в США

Расскажу с самого начала. Мой отец — инженер, а мама — художница, так что я учился в архитектурном институте Беркли. И хотя это было очень давно, в институте была программа городского планирования и она называлась медиа-коммуникация. Благодаря этому в те 1980-е я оказался в числе первых, кто приступил к трехмерному моделированию. Но я начинал, скорее, как художник, который занимался разработкой визуализации и трехмерным дизайном. Поскольку разработанные нами трехмерные модели оказались очень качественными, мы плавно переросли в группу, которая занимается научными исследованиями и разработками в этой области.

Моя позиция в этом вопросе достаточно ясна: такую информацию лучше всего доносить до сознания людей именно средствами визуализации, а там, где есть визуализация, всегда есть возможность для творчества. Это во мне художник говорит. (Смеется).

В английском языке слово building можно использовать как глагол, а можно как существительное. На самом деле у нас в США было очень много споров, когда нам нужно было определить название для новой технологии. И уже немало написано о том, как много времени было потрачено на эти пустые дискуссии. В Стэнфордском университете есть подразделение, которое называется CF, так вот там хотели, чтобы мы назвали этот процесс VDC — виртуальный дизайн и строительство. Потому что они хотели подчеркнуть именно процесс. Я считаю, что в названии BIM подчеркивается важность процесса, постоянного добавления определенного интеллекта к модели, которая, в частности, используется и для проектирования. Сравните это с тем названием, которое предлагалось раньше — виртуальный дизайн и строительство. Для меня наиболее важно, как вы используете этот инструмент, а не какой инструмент вы используете. Компания Autodesk использует BIM как приоритетный инструмент, поэтому к нему уже привыкли в обществе.

Если продолжать эту тему про названия, то приведу еще один термин, который используется администрацией, отвечающей за все федеральные дороги в Америке — Civil Integrated Management (CIM). Таким образом, мы постоянно боремся и дискутируем. Но, думаю, было бы лучше, если бы мы тратили энергию на определение преимуществ тех инструментов, которые мы используем.

Конечно, трудно вот так сходу назвать цифры, однако если мы говорим о промышленности, о строительстве, об архитектуре, то там реализовано уже много аналогичных проектов, по которым можно сравнивать. В первую очередь, снижается объем запросов на информацию, а это те запросы, которые направляют заказчики проектировщикам. Для сферы транспорта это очень существенный результат — снижение таких запросов. Конечно, трудно сказать, как это представляется в долларах, однако, совершенно очевидно, это снижает расходы заказчика.

Кроме того, у нас было много случаев, когда мы определяли какие-то ошибки еще на стадии виртуальной модели, а не конкретного строительства. Я бы назвал это неосязаемым активом. Но это реальная экономия средств, когда вы выявляете междисциплинарные противоречия.

Я нахожусь в уникальном положении, потому что с одной стороны занимаюсь визуальной коммуникацией, с другой стороны — информационным моделированием. Самой интересной, пожалуй, для меня была работа, связанная с созданием моста в Сан-Франциско. Я работал над этим проектом с самого начала своей карьеры, а клиенты хотели понять, как вообще работать с этой информационной моделью. Должен сказать, что на самом деле мы очень многое узнали, когда работали над этим проектом, вот как вы сейчас рассказывали о ситуации с пешеходным мостом, то же самое и для нас было характерно. Посредством трехмерного моделирования мы тестировали разные элементы сооружения, мы находили проблемы, связанные с дизайном, с графиком осуществления работ. В дальнейшем мы широко показывали эти наши достижения и получали новые возможности для развития.

Этот проект был уникальным. В идеале нам, конечно, хотелось бы, чтобы мы продолжали деятельность, начатую с проектирования и строительства, и при эксплуатации сооружения. Однако когда мы вошли в работу с мостом в Сан-Франциско, то проект уже существовал, причем он был выполнен традиционным способом, потому что в то время не было трехмерных технологий. В идеале мы хотели бы, чтобы работа велась с сооружением в течение всего его жизненного цикла, начиная с проектирования и заканчивая эксплуатацией.

Да, кое-что есть. Поскольку мы говорим об объектах транспортной инфраструктуры, то это связано с системой управления гражданским строительством — Civil Integrated Management. Здесь правительство определило, что если компании используют Civil Integrated Management, то у них есть возможность получения дополнительного финансирования для своих проектов. Также существуют агентства, которые в своих контрактах просят разрабатывать проекты с помощью использования трехмерного моделирования.

КГ: Они, можно сказать, выставляют требования, однако пока все это прописано нечетко. Дело в том, что у нас нет стандартов, а без них нельзя потребовать, что «вы должны сделать это так-то и так-то».

Да.

Студенты в своих учебных заведениях изучают трехмерное моделирование, поэтому мы просто привлекаем молодых инженеров, у которых уже есть представление и небольшой опыт работы с трехмерным моделированием. Я могу назвать два таких учебных заведения — Стэнфордский университет, у которого непосредственно есть программа обучения по BIM, а также колледж в Нью-Йорке. Но на самом деле таких учебных заведений появляется все больше и больше.

У нас это тоже проблема, для решения которой надо менять образ мышления, особенно проектных менеджеров. Потому что использование BIM сильно зависит от менеджера проекта, и тогда, собственно, становится понятно, какой проект будет успешным, а какой — нет.

Я думаю, повторится та же ситуация, что и с CAD, то есть через 5-10 лет BIM будет играть ту же самую роль, что сейчас выполняет CAD.

И вам спасибо!