Зияющие высоты прогресса

Уж сколько раз твердили миру – осторожно, прогресс! Но миру как-то всё некогда притормозить, протереть глаза и прочистить уши. Ведь прогресс мчится в окружении таких, казалось бы, убедительных аргументов, как «повышение производительности труда», «повышение эффективности процессов», ну и самого убойного – «увеличение прибыли».

Считается, что самая умная голова – это та голова, которая генерирует прогресс. В миллионах организаций, занимающихся всевозможными технологиями, поощряются и продвигаются те, кто генерирует или обеспечивает прогресс.

Любому думающему человеку свойственно пытаться рационализировать труд, в который он включён. Некоторым из них свойственно думать о прогрессе в областях, о которых они имеют чисто умозрительные представления. Несмотря на то что думающих среди людей не так уж и много, их оказалось достаточно, чтобы преобразить нашу цивилизацию за последние 100 лет больше, чем за 1000 лет до этого.

Первым массовым прогрессистским достижением в истории человечества было внедрение в производство товарной продукции принципа разделения труда. Помимо существенного повышения производительности, оно позволило включать в производственные процессы людей с минимальными трудовыми навыками, тем самым повысив уровень занятости среди населения. Этим был достигнут двойной эффект: экономический и социальный.

Дальнейшее развитие этого принципа привело к появлению технологий – производства с включением машин и механизмов, выполняющих строго определённые операции, что ещё больше повысило экономический эффект, но стало создавать социальные проблемы из-за появления безработицы и психосоматические – из-за превращения рабочего в придаток машины.

Понимание этих проблем способствовало созданию некоторых компенсаторных технологий и правил, но до конца положение так и не исправило.

Разделение труда в проектировании привело к исчезновению универсального инженера, хорошо понимающего, что такое инженерия, обладающего познаниями в устройстве физического мира, развивающего ту сферу деятельности, в которую он включён. Ещё больший урон был нанесён профессии архитектора, а следовательно, и архитектуре. В ничтожно малом количестве создаваемых объектов сохраняется ведущая роль архитектора от замысла до сдачи в эксплуатацию.

Идеи и разработки в области ИИ породили устойчивое опасение порабощения человечества роботами из-за открывшейся перспективы безграничного роста производительности ЧИПов и появления новых материалов. Жаль, что такая сомнительная глобальная опасность затмила другие гораздо более реальные опасности помельче.

Ускоряющееся развитие информационных и коммуникационных технологий создало проблему поколенческих разрывов как в социуме, так и в профессиональных практиках. Обновление техногенной среды идёт так быстро, что взрослое поколение не успевает к нему адаптироваться и всё больше отстаёт от молодого, которое успевает освоить очередной гаджет или программу.

Поскольку техногенная среда имеет очень сильное влияние на образ жизни человека, нарушается традиционная парадигма многих поколений: младшие учатся у старших вплоть до перехода к самостоятельной жизни. Это приводит к конфликтам при совместном проживании. Похожие процессы происходят и в профессиональных средах, где конфликты хоть как-то гасятся должностными регламентациями.

В таком бурном и противоречивом контексте в сфере строительства сформировались три сверкающие новизной ведущих прогрессистских тренда: генеративный дизайн, модульное строительство и цифровые двойники. Дискуссии о них оттеснили на задний план актуальные и не доведённые до ума такие направления, как разные виды экологичного строительства и BIM технологии.

Суммарный вербальный и организационный энтузиазм вокруг этих трендов скоро превысит энтузиазм чёрных пятниц и выйдет за профессиональные рамки в области художественной литературы и журналистики. Публичное осмысление того, какие они несут с собой опасности, что будет разрушено явно и скрытно, пока далеко не пропорционально размерам энтузиазма.

Настоящая статья – это попытка такого осмысления, предполагающая дискуссию и развитие.

Генеративный дизайн

Стороннему наблюдателю кажется, что архитектор создаёт планы застройки или здания при помощи перебора вариантов, основываясь на некотором наборе параметров с постепенной рационализацией решений, пока не достигнет самого рационального. Затем превращает их в «красивые» объёмы, основываясь на своих вкусовых предпочтениях, добавляя детали, цвет, фактуру и т. д.

На самом деле это не совсем так. Действительно, архитектор имеет набор рациональных параметров объекта, которые учитывает в процессе проектирования. Но во время поиска ключевой идеи, которая становится основой решения всего проекта, наряду с ними он учитывает множество других факторов, не поддающихся рациональному параметрированию.

При этом архитектор создаёт образ сразу всего объекта, вначале неясный, расплывчатый, а затем, по мере додумывания, всё более конкретный. На каком-то этапе он переходит к конструированию отдельных элементов, оставаясь в рамках задуманного образа.

Такая работа архитектурного мышления принципиально отличается от алгоритма работы ГД, основанного на переборе большого количества вариантов в рамках конечного набора количественных параметров.

Опасность генеративного дизайна видится в соблазне ещё большей рационализации проектирования вплоть до лишения объекта архитектуры как культурного феномена, оставляя ей роль примитивного украшательства.

Модульное строительство

Считается, что модульное строительство должно улучшить условия труда, сократить сроки строительства, уменьшить количество отходов на строительной площадке. Без сравнения с другими уже существующими технологиями, глубокого анализа всего направления, это очень похоже на шаблонные, голословные лозунги.

Как и генеративный дизайн, модульное строительство предъявляется миру без ответа на вопрос, как оно соотносится с архитектурой. А ведь именно панельное строительство, как один из видов модульного, нанесло существенный урон архитектуре многих городов во всём мире.

Вообще-то говоря, игнорирование архитектуры давно стало общим местом в инженерном сообществе. Считается, что архитектуру делают по особому заказу для каких-то уникальных объектов. С точки зрения выживания цивилизации это очень опасная позиция.

Архитектура – это культурный феномен, отличающийся тем, что он неизбежен. Человек может избежать чтения книг, созерцания живописи и скульптуры, посещения кино и театра. Архитектуру избежать невозможно. Мы в ней живём в буквальном смысле. И от того, какая она, есть ли она там, где должна быть, зависит как здоровье отдельного человека, так и всего общества.

На эту тему написано множество статей, в которых приводятся результаты исследований того, к чему приводит игнорирование архитектуры*. А вот только название статьи на эту тему: «Города России опасны и бесчеловечны, а бетонная многоэтажка противна самой природе людей» (Е. Шинкаренко, журнал «Строитель»). И это не просто мнение журналиста, а общий фон дискуссии российских экспертов высокого уровня.

«Опасны и бесчеловечны!» Вот что получается, если довериться исключительно рационалистическому прогрессу – ведь многие из этих городов и многоэтажек построены с применением новейших технологий и именно благодаря им достигнут такой небывалый градостроительный «прогресс».

Из всего этого следует, что ни одна строительная технология, ни один объект не должны рассматриваться без ответа на вопрос: как это повлияет на архитектуру.

Цифровой двойник

И. Абдукадыров в статье «BIM в Великобритании прогибают под Цифровой двойник» показывает, как идея цифрового двойника пробралась в сферу строительства.

Если на стадии ЖЦ объекта «строительство» это ещё невнятная формулировка: «использование цифровых двойников для тестирования последовательности строительства и логистических сценариев с целью снижения затрат», то на стадии «эксплуатация» она уже более убедительная: «сбор и мониторинг данных в реальном времени для оптимизации эксплуатационных характеристик и устойчивости здания».

Примерно как в Формуле-1 (в которой давно соревнуются не столько пилоты, сколько технологии): почти каждый элемент гоночного болида имеет датчик, передающий в управляющий центр параметры его работы в режиме реального времени, и оператор или компьютер принимают оптимизирующие или спасительные решения.

Идея цифрового клонирования универсальна. Нет научного запрета на создание ЦД для любых процессов. Например – проектирования. Уже существует множество программ, «облегчающих» отдельные проектно-конструкторские процедуры: расчёты, графику, комбинаторику, форматирование данных и т. д. И это хорошо. Хорошо до тех пор, пока прогресс не начнёт «облегчать» интеллект проектировщика.

Скоро (а может, уже) ему не надо будет знать ни строительную механику, ни сопротивление материалов, ни законы термодинамики. Достаточно будет знать правила ввода данных в программу. Незнание ведёт к непониманию, непонимание ведёт к беспомощности в нестандартных ситуациях и ЧП.

Всякая автоматизация/цифровизация заставляет вводить всё более высокий уровень стандартизации и формализации действий человека, который (пока) управляет автоматизированным процессом. Шаг в сторону от стандарта – и по тебе открывают огонь многочисленные надзорные инстанции, которые сами есть автоматы, лишённые права рассуждать, по сути.

Затраты на государственную формализацию во много раз превышают затраты на собственно внедрение очередного этапа автоматизации. В дополнение к структурам надзорным создаются структуры, плодящие формализацию, и они так «увлекаются», что остановиться не могут. Останавливаются они тогда, когда кончаются деньги на их содержание.

Вокруг предприятий-производителей как грибы плодятся различные структуры для облегчения их «мозговой» нагрузки под лозунгом: «нечего вам напрягаться, мы за вас всё сделаем!». Мало кто обращает внимание на то, что при этом очередной раз дробятся компетенции и то, что должен был знать и уметь один человек, будут знать и уметь несколько, но не всё, а по частям.

Получается так, что действия человека всё больше сводятся к механическому, а действия компьютера всё больше – к интеллектуальному. И тут проявляется явная опасность если не порабощения, то деинтеллектулизации человека машинами и самими человеками.

Из всего вышесказанного следует, если мы не хотим, чтобы наши города всё больше становились «опасными и бесчеловечными», а наш интеллект с каждым годом всё больше и больше «облегчался», давайте каждое своё прогрессистское предложение проверять на опасность последствий в отношении среды обитания и экологии человеческого интеллекта.

*См. статью «Тревога, депрессия, стресс: как архитектура помогает обрести душевное равновесие» на портале arch:speech weekly.